Как уроженец Башкирии с блинной на колесах попал в пятерку лучших точек фастфуда в Питтсбурге

Как учитель татарского ударился в американский фастфуд

— Ильмир, как получилось, что после учебы на преподавателя татарского языка и литературы вы оказались в Америке?

— Я учился в Уфе в пединституте, но в 2006 году по программе Work and Travel уехал в Штаты, да так и остался. Вот уже 11 лет здесь живу. Но потом я все-таки вернулся и доучился. Когда я поступал, это был факультет по подготовке преподавателей татарского и английского языков для национальных школ, то есть сначала это был как иняз. Потом, по возвращении, я поступил на заочное отделение, а там английского уже не было. Хотя я на самом деле учитель татарского и английского, но в дипломе указан только татарский. Английский я тоже знаю очень хорошо.

— Как вы открыли свое дело в Штатах?

— Первое время чем только не занимался, пробовал разное, одно дело открывал, другое закрывал. Словом, много где себя пробовал. Но потом познакомился с женой, а она как раз работала в сфере общепита. Я посмотрел, как они работают, у меня был шок, сколько они за день зарабатывают. Этот сервис мне очень понравился, я им тоже помогал. Потом, в 2011 году, открыл свое дело, потихоньку закупил оборудование, участвовал в фестивалях. В 2013 году стал развивать это направление, у меня появился фуд-трак, я стал продавать блины, давать рекламу, и так пошло-поехало.

В Америке очень много разных фестивалей — итальянских, греческих, День города, еще чего-нибудь. Они нас приглашают, мы туда идем, устанавливаемся и делаем наши блины. У нас сейчас три машины, но третью еще не запустили, доделываем. Мы также ставим большие шатры на фестивалях и работаем.

Нас стали на свадьбы, дни рождения приглашать. И сейчас на все фестивали, как только мы представимся, нас сразу берут. Вот это самое главное — правильно продумать меню, а потом чем угодно можешь торговать

«Ни один блин еще не съел»

— Почему блины? Любимое блюдо?

— Нет, на самом деле, я как открылся четыре года назад, ни один блин еще не съел. Все любят, а я даже ни разу не пробовал. Как-то так получилось. А когда только начинал заниматься бизнесом в Америке, я все делал: и бургеры, и картошку фри. Но рынок был уже так заполнен, что никуда не зайдешь. Я пытался, писал организаторам фестивалей, но меня никто не брал.

Это потом жена мне предложила: а давай блины попробуем продавать. А дело было так: напротив нашей точки два пацана уже начали продажу блинов, и смотрю — у них идет. Я как-то сразу решился, взял оборудование, открылся — это было в марте 2013 года. И буквально недели через две ко мне подошел среднего возраста человек. Мы с ним поговорили, у него, оказывается, был точно такой же фуд-трак, но он делал тако. Он мне подсказал: чтобы быть успешным, нужно в интернете про свое дело очень много писать. Завести странички в «Инстаграме», «Твиттере», «Фейсбуке». Я как-то несерьезно к этому делу отнесся. Он взял и сам написал про меня у себя в «Твиттере». Я смотрю: пошли звонки, сделали интервью со мной в Pittsburgh Post-Gazette — это главная газета у нас в Питтсбурге. И после публикации к нам три месяца очереди стояли, все приезжали. Так у нас все хорошо пошло! Нас стали на свадьбы, дни рождения приглашать. И сейчас на все фестивали, как только мы представимся, нас сразу берут. Вот это самое главное — правильно продумать меню, а потом чем угодно можешь торговать. Затем в Университете Питтсбурга мы точку открыли. И первое время тоже был ажиотаж.

«Ребята из Арска приехали английский учить — татарский подтянули»

— Вокруг себя в бизнесе я собрал своих знакомых. Все татары, кстати, из Уфы или Казани. Все мои друзья умеют делать блины — это на всякий случай. Если кто-то не выйдет, я позвоню, скажу: «Слушай, Зухра, можешь выйти подменить?» Она выйдет, поможет.

Я почему-то хочу с нашими работать. Но мне кажется, татарам не хватает предприимчивости. Я хочу им сказать, что не нужно бояться. Нужно пробовать — и обязательно получится. По-разному, конечно, бывает, но в этом сезоне вокруг меня одни татары почему-то. Мы даже между собой татарча (по-татарски) общаемся, по-русски не говорим: только по-татарски и по-английски. Ко мне на лето приехали ребята из Арского района. Они говорят: «Мы приехали сюда английский учить, мы здесь татарский подтянули нормально».

Я почему-то хочу с нашими работать. Но мне кажется, татарам не хватает предприимчивости. Я хочу им сказать, что не нужно бояться. Нужно пробовать — и обязательно получится

— Блины печете по татарскому рецепту?

— Нет, здесь, в Америке, их знают как французские. Говоришь, что это неправильно, что вообще-то их в России пекут, но у них это уже как-то заложено.

Сейчас я думаю, вот мы еще одну машину запускаем, может, что-то национальное тоже сделаем. Но дело в том, что все наши национальные блюда, как бы сказать… С продажей-то проблем не будет. Дело в том, что здесь сложно найти хороших помощников и работников. Не все идут на эту работу, говорят: тяжело. Но, в принципе, попробовать можно.

— А с чего бы вы начали, эчпочмаков?

— Ой, эчпочмаки! Я как вижу, как жена или мама их делают… Если это делать — за это надо браться серьезно. Там 100—250 человек надо кормить в день. Кто 200 эчпочмаков будет делать? Тем более эмигрантов здесь немного, основные наши клиенты — это американцы.

— Ну, может, им понравились бы наши национальные блюда…

— Мне тоже интересно это узнать, я уже несколько лет хочу попробовать на фестивалях приготовить плов, ищу человека. Но у нас все пока не получается, или человек не выходит, или еще что-нибудь. Но я думаю, это пойдет, все надо пробовать.

— Есть какие-то свои особенности в открытии дела в Америке по сравнению с Россией?

— Если бы я это делал в России, нас бы, наверное, закрыли через неделю. В чем преимущества ведения бизнеса в Штатах? Если приходят с проверкой из санэпидемстанции или администрации города, они говорят: «У вас вот такие ошибки есть. Вы сегодня работайте, но исправьте, пожалуйста». Мы это исправляем. У них нет такого: все, закрывайтесь сразу. Если, конечно, у вас каких-то серьезных нарушений нет.

Если бы я это делал в России, нас бы, наверное, закрыли через неделю. В чем преимущества ведения бизнеса в Штатах? Если приходят с проверкой из санэпидемстанции или администрации города, они говорят: «У вас вот такие ошибки есть. Вы сегодня работайте, но исправьте, пожалуйста»

Вообще, в этом городе очень хорошо относятся к малому бизнесу. У меня первое время столько ситуаций было. Например, соседи жаловались, что я возвращаюсь домой с прицепами. Собрания устраивали, говорили: вот приехал эмигрант. Потом им объяснили, что я таким образом бизнес пытаюсь наладить. И тогда соседи стали нормально реагировать, не так негативно. Люди в нашем городе вообще хотят, чтобы такой маленький бизнес встал на ноги и был на плаву, они не хотят сбить тебя с ног. Были у меня серьезные ошибки по налогам, я этого не знал. Они мне это просто простили, закрыли глаза на это. В этом плане здесь вести свое дело намного легче. Здесь тебе указывают на ошибки, но не зарубают на корню. Америка, наверное, лучшая страна для малого бизнеса.

«Дело не в числе татар в Америке, а в нашей сплоченности!»

— Как вы познакомились с женой? Учите ли детей татарскому языку?

— Жена у меня башкирка по национальности, но она говорит по-татарски. Мы познакомились в Америке, она написала мне во «ВКонтакте». Жила в 45 минутах от Питтсбурга и очень удивилась, что здесь есть татары. Я ей написал: да, есть, мы проводим Сабантуи, приезжай. Я еще занимался тем, что активно помогал ребятам, которые приезжали в Америку из Башкортостана или Татарстана. Помогал найти жилье, работу. И сейчас помогаю. И я подумал: вот очередная девушка, которой работа нужна. Так мы с ней познакомились, вскоре прочитали никах. Сейчас у нас уже двое детей.

Очень сильно стараюсь, чтобы наши дети знали татарский язык. Мои родители, когда приезжали к нам на лето, тоже помогали нам в этом. Хотим, чтобы они в идеале говорили, но пусть хотя бы понимают татарскую речь — это уже будет хорошо. Но на самом деле здесь это очень серьезная проблема. Друзей татароязычных нет, все друзья говорят на русском или английском. Но мы все равно стараемся.

— Насколько большая татарская община в Питтсбурге?

— Все нас об этом спрашивают, но в действительности в Америке нет такого, чтобы татарские общины были большие. Я бы не сказал, что татар здесь много — их мало, но зато они более сплочены, что ли, и проявляют себя более активно. Между собой мы здесь очень близки, тесно общаемся, держимся друг за дружку, помогаем. Потому что мы понимаем, каково это — оказаться одному на чужбине. Бывает, звонит человек, говорит: «Я такой-то, например, Арчадан (из Арска — с тат. яз.), мне ваш номер передали». Я говорю: «О, если Арчадан, давай говорить по-татарски! Давай приезжай к нам, мы тебе жилье найдем, на первое время работу дадим, там уж дальше сам определишься, что к чему». Так что тут дело даже не в числе татар, а в нашей сплоченности! Мы вот, например, у себя в Питтсбурге человек 20—30 татар спокойно соберем.

Самые большие сборы у нас на Сабантуй. А так в основном что делают татары? Они пьют чай, инде. Собираемся, обсуждаем новости. Бывает, что песни поем

У нас где-то пять—шесть молодых татарских семей с детьми. Есть, правда, и другие татары, которые вроде и живут здесь, но не проявляют себя никак, не стремятся общаться с земляками, поддерживать связь. Они живут как-то сами по себе, наша хата с краю. В то же время есть люди, которые, может, и не совсем чистые татары, например, только бабушка у них была татаркой, но они все равно активно себя проявляют, участвуют в наших совместных встречах.

«В основном что делают татары? Они пьют чай, инде»

— Чем занимаетесь в общине, когда собираетесь вместе?

— Самые большие сборы у нас на Сабантуй. А так в основном что делают татары? Они пьют чай, инде. Собираемся, обсуждаем новости. Бывает, что песни поем. У нас сейчас у всех такой период, у всех маленьких дети, и у всех с родины приезжают родители. И они нам говорят: «Вот у вас тут семья татарская есть, вон еще одна. Давайте приглашайте!», вот и приглашаем. Во время Уразы ифтары делаем, в гости друг к другу ходим.

Я бы, конечно, хотел, чтобы у нас побольше было татарских семей. В 2010 году вообще никого из татар не было в Питтсбурге, кроме меня и еще одного друга Ильнара. Потом как-то пошло, узнали, что еще одна семья есть. На самом деле, в любом большом городе Америки татары есть, просто надо их вытянуть к общению со своими. Когда мы говорим, что их нет, мы просто их не знаем.

А затем общение, сплочение происходят уже сами собой, естественным путем. Когда живешь в Казани, ты даже внимания не обращаешь на то, кто перед тобой: татарин ли, азербайджанец ли. Как только уезжаешь из Шереметьево, и чем дальше от родины, тем больше проявляется эта тяга к своим. Люди сами говорят тебе: «Я же татарка, у меня мама или бабушка татарка». И как говорят наши татары из Нью-Йорка, чем старше становишься, тем больше тянет к сородичам, еще теснее с ними общаешься.