Что происходит

5 марта вышел первый номер Vogue Arabia; на его обложке — портрет Джиджи Хадид, американской супермодели с палестинскими корнями, в платке, расшитом стразами. Это уже 16-я обложка Vogue у Хадид за два года: до этого она позировала для издания в мехах, кроп-топе и полностью обнаженной. «Надеюсь, журнал покажет, что мода стремится включать в себя самых разных людей и их традиции. Ведь у каждого из нас перед глазами должны быть образы, с которыми мы сможем себя соотносить», — написала Джиджи в своем инстаграмеза несколько дней до того, как английская и арабская версии журнала поступили в продажу на Ближнем Востоке, в Нью-Йорке, Париже, Лондоне и Милане.

Главный редактор нового арабского Vogue, принцесса Саудовской Аравии Дина Абдулазиз, отметила, что задача издания — «запечатлеть дух особенной, развивающейся и зачастую неверно представленной части мира, которая давно заслуживала места в модной истории», а Джиджи назвала «лицом поколения будущего».

Эта обложка — часть нового курса Vogue на разнообразие. На американской мартовской обложке в честь 125-летия издания были сразу семь топ-моделей, в числе которых китаянка Лю Вэнь, итальянка Виттория Черетти, плюс-сайз-американка Эшли Грэм, голландка марокканско-египетского происхождения Имаан Хаммам и британка с ганскими корнями Адвоа Абоа. Однако от читателей не ускользнул тот факт, что в центре композиции оказались светлокожие американки Кендалл Дженнер и Джиджи Хадид. Позу для Эшли Грэм выбрали максимально скрывающую ее фигуру, а все девушки — молодые, конвенционально красивые и в купальных трусах, открывающих длинные ноги. Словом, слоган «Революция красоты: новая норма — никакой нормы!» обещал больше, чем получили читатели: женщин, не вписывающихся в западное представление о красоте и моде, на ней нет.

В то же время образ женщины в хиджабе или абае (традиционном арабском платье в пол и с длинными рукавами, скрывающем фигуру) — не такая уж странность для западной моды: ведущие модные дома уже давно не выпускают богатый ближневосточный рынок из вида. Марки-тяжеловесы начали выходить на него в 80-х, когда в регионе стали открываться монобрендовые бутики. Одним из первых был Louis Vuitton — в 1983 году в Кувейте, и к началу 2010-х Ближний Восток занялдесятое место в мире по потреблению люксовых товаров. В 2014 году марка DKNY пошла дальше и сделала тематическую коллекцию «Рамадан», съемку которой стилизовали две мусульманки. Год спустя один из крупнейших онлайн-ритейлеров Net-A-Porter открыл на сайте специальный раздел Ramadan Edit (сейчас в нем, например, предлагаютзакрытое платье Gucci за пять тысяч долларов), а Oscar de la Renta выпустил к священному для мусульман месяцу линию роскошных платьев-кафтанов.

К тренду присоединяется все больше дизайнеров. В июне 2016 года британская марка Burberry показала свою лимитированную коллекцию для мусульманок, лукбук которой сняли в Дубае, а купить вещи можно было как в шопинг-центре Mall of Emirates, так и на официальном сайте марки. В августе того же года бренд Dolce & Gabbana представилколлекцию «The Abaya Collection: The Allure of the Middle East» («Очарование Ближнего Востока»). Модели, украшенные кружевом и фирменными «сицилийскими» принтами бренда — ромашками и лимонами, — поступили в продажу не только на Ближнем Востоке, но и в четырех модных столицах от Нью-Йорка до Парижа.

По мнению аналитиков Thomson Reuters, благодаря мусульманкам развивается вся индустрия моды: все больше марок обращают внимание на так называемую «благопристойную моду», то есть соответствующую принципам ислама. Однако ориентация мира моды «на Восток» до последнего времени ассоциировалась именно с марками «тяжелого люкса» и потребителями атрибутов роскоши из арабских стран — особым рынком, который хоть и является частью мировой экономики, но живет по своим законам. Все это никак не помогало интеграции «обычных» мусульманок, в том числе живущих в США и Европе, в повседневную жизнь: демократичная западная мода была преимущественно ориентирована на аудиторию, разделяющую западные ценности и дресс-код.

Масс-маркет с готовностью отозвался на запрос времени. Одним из первых отреагировал шведский гигант H&M: девушка в хиджабе впервые появилась еще в его рекламной кампании 2015 года. 23-летняя англичанка Мария Идрисси, наполовину марокканского, наполовину пакистанского происхождения, снялась в нашумевшем ролике марки «Close the Loop», продвигающем идею, что у моды нет пола, возраста или цвета кожи (кроме Идрисси в нем, например, можно увидеть Игги Попа).

За последний год сразу несколько демократичных европейских марок заступили на новую территорию. В марте 2016-го Marks & Spencer выпустили линейку буркини — закрытых пляжных костюмов специально для мусульманок, а Mango в преддверии Рамадана представили целую коллекцию «благопристойной одежды» из 45 предметов, в которую входили платья в пол, кафтаны, легинсы, туники и юбки миди. В прошлом месяце японский масс-маркет-бренд Uniqlo представил коллекцию, созданную британской дизайнером и художницей Ханой Таджима. Кроме лаконичных закрытых блузок, брюк и юбок, отражающих дух марки, в коллаборацию входят и хиджабы, а также «внутренний хиджаб» и эластичная бандана из технологичной ткани AIRism. «Сочетая утонченную элегантность с непринужденностью и комфортом, Хана Таджима меняется вместе с молодыми женщинами всего мира», — лаконично представили Хану на сайте марки.

Хиджаб в исполнении Uniqlo выглядит чем-то само собой разумеющимся, вроде белой футболки или синих классических джинсов — вещей, которых может и не быть в гардеробе, но если они там будут, это не шокирует ровным счетом никого.

Хиджаб — это за или против свободы?

Летом 2016 года власти Франции начали штрафовать мусульманских женщин за появление в буркини на общественных пляжах. Тогда премьер-министр страны Мануэль Вальс заявил, что буркини является политическим проектом «общества, которое основано, в частности, на порабощении женщин». В ответ многие представители модной индустрии открыто выступили против запрета.

Так, австралийский дизайнер с ливанскими корнями Ахеда Занетти на страницах The Guardian высказала мнение, что именно буркини дал мусульманкам возможность не оставаться дома, а появляться в обществе — следовательно, этот костюм раскрепостил их, а его запрет вновь «вернет их на кухни». Дизайнер Карена Уэст на Неделе моды в Новой Зеландии включила в коллекцию купальников буркини, украшенный черно-белыми цветами, и заявила, что выбор одежды всегда должен оставаться личным делом: «Женщин заставляют перестать носить вещи, которые, как всем кажется, их заставляют носить. Какая ирония!»

Однако одежда европейских мусульманок не раз становилась предметом оживленных общественных дискуссий. В марте 2016 года против дизайнеров, создающих коллекции хиджабов, выступила Лоранс Россиньоль. Министр Франции по делам семьи, детей и правам женщин заявила, что именно модные бренды не в последнюю очередь виноваты в том, что мусульманские женщины все реже бывают на улицах. По словам министра, благодаря безответственному поведению представителей фэшн-индустрии (безответственным поступком министр назвала ориентированность на моду ближневосточного рынка) хиджабы превратились в очередной инструмент закрепощения мусульманок, и у женщин, от которых и так ежедневно требовали выглядеть и вести себя как можно скромнее, просто не осталось выбора.

Россиньоль даже сравнила мусульманок в хиджабах с «неграми, которые так же поддерживали рабство». Правда, за эту цитату ей позже пришлось оправдываться: за сутки петицию об отставке министра подписали несколько тысяч человек. Россиньоль объяснила, что цитировала Монтескье, сожалеет об использованном слове, но не отказывается от смысла сказанного.

Позицию министра неожиданно поддержал один из основателей модного дома Yves Saint Laurent и партнер знаменитого Ива Пьер Берже. 84-летний французский меценат попенял коллегам, что алчность модных домов потакает давлению мусульманской среды на женщин и в конечном итоге помогает вновь закрепостить их. «Проявите принципиальность и откажитесь от этих денег, — заявил Берже в интервью радиостанции Europe 1, отметив, что говорит так безотносительно религии. — Большую часть времени я провожу в Марокко и уж точно не исламофоб. Дизайнеры должны делать женщин красивыми, дарить им свободу, а не поддерживать диктаторский режим, который вынуждает их прятаться».

Что о хиджабах думают сами женщины

«Канье Уэст взял на показ модель, которая носит хиджаб», «5 фактов о модели в хиджабе» — с такими заголовками выходили материалы американских изданий во время последней Нью-Йоркской недели моды, прошедшей в феврале этого года. «В детстве я уж точно не мечтала стать моделью», — говорит Халима Аден, та самая девушка, которую пока что называют не иначе как «hijab-wearing model» (и это тоже говорит об «экзотичности» мусульманок в моде). До семи лет Аден ее семья жила в лагере беженцев на границе Сомали и Кении, а затем переехала в США. По словам девушки, именно хиджаб помог ей понять, кто она такая и для чего ей нужно выбирать такую одежду. Причем выбирать публично: «Если вы не видите в медиа — и в том числе на конкурсах красоты — таких женщин, как вы, то начинаете думать, что вы некрасивая и, чтобы считаться красивой, нужно выглядеть иначе».

В 19 лет Халима Аден приняла участие в конкурсе красоты «Мисс Миннесота». Девушка вышла на сцену в хиджабе — и хотя конкурс не выиграла, ее появление произвело мощный эффект. За следующие два месяца Халима получила приглашение принять участие в показе новой коллекции Канье Уэста «Yeezy Season 5» (это стало ее дебютом на подиуме) и контракт с одним из крупнейших модельных агентств мира — IMG Models. По словам президента IMG Models Ивана Барта, именно яркая индивидуальность и храбрость привлекла его в Аден: по его словам, модель может быть примером вдохновения и успеха для других «девочек в хиджабе». «Сейчас то, как я выгляжу, шокирует, — сказала Халима Аден после Миланской недели моды, где вышла на подиум на показе Альберты Ферретти (и где коллекции, включившие в себя одежду для мусульманок, представили Max Mara и Emilio Pucci). — Но мне бы хотелось, чтобы со временем люди стали воспринимать его [хиджаб] как нечто обыденное. Что-то само собой разумеющееся».

Еще одной девушкой, сломавшей стереотипы, стала Нур Тагури — репортер новостного портала Newsy и первая мусульманка, снявшаяся для Plаyboy. В 2016 году журнал попытался выйти на более широкую аудиторию, отказавшись от съемок обнаженных женщин. Серия «Нонконформисты» с участием Тагури вышла в сентябрьском номере журнала: героев материала представили как «мужчин и женщин, которые рискнули всем — даже своей жизнью — ради любимого дела, показали, чего можно добиться, меняя правила». Настоящим риском оказалось само участие в материале: на Тагури обрушился шквал критикисо стороны мусульман. Блогеры спрашивали, действительно ли женщинам нужно расширение их прав и возможностей таким способом — на страницах Playboy? «Стыдно, что молодая мусульманка использует свою религию для того, чтобы стать знаменитой», — писали девушке в ее инстаграме.

В твиттере о журналистке писали и с оскорбительным хэштегом #hoejabi, образованном от слов hoe («шлюха») и hijabi («девушка в платке»). Однако Нур заявила, что негативная реакция ее не расстраивает — ведь она знает, что и ради чего делает. В интервью Playboy Тагури рассказала, что ее мусульманская идентичность и хиджаб помогают находить общий язык с героями материалов: видя перед собой женщину, которая ежедневно сталкивается со стереотипами, люди впечатляются ее примером и открываются. Среди мусульманского сообщества нашлись и те, кто поддержал Тагури. Например, имам исламской общины Бостонского культурного центра Сухайб Уэбб напомнил в твиттере, что одно из лучших интервью исламского борца за права человека Малкольма Икса было в Playboy, «хотя мусульмане могут этого и не знать».

На ее защиту встали и женщины, также акцентируя внимание на том, каким количеством предубеждений — со всех сторон — окружен образ современной мусульманки. В частности, основательница онлайн-издания Muslim Girl и писательница Амани аль-Хатабех, говоря о праве Тагури на личный выбор, писала: «Мусульманки сейчас на топе. Наш имидж стремительно превращается в товар, инструмент рекламы, часть модного курса на разнообразие. И зачастую это граничит с модной эксплуатацией, особенно если учитывать, что мусульманки в то же время подвергаются огромному количеству насилия».

По материалам: meduza.io